Аня. Аннушка...

Не узнаю свои руки, когда смотрю на них, за левую ладонь словно кто-то держит и бьет под нее. Не ощущаю себя в теле. Ощущения словно через сон или через подушку. Наблюдаю за этим явлением с угнетенным любопытством.

Странно, не страшно, но непривычно. Поэтому наверное так тоскливо на душе становится, если концентрироваться на ощущениях. Знаю, если иглой себя саму кольну - будет больно именно мне. Значит тело мое.

И все же не мои ладони. Более прямые, ровные. Гладкие как камни, облизанные морем.

Аня. Аннушка...

---

Вопрос взаимопомощи оказался сегодня весьма животрепещущим. Как продемонстрировать свое желание помочь чужому человеку, который вроде и не кричал, и не просил конкретно меня и конкретно кого бы то? Я очень боюсь навязываться, но люблю выражать заинтересованность. Но все знают, очень часто "все будет хорошо" настолько мало. Ничтожно.

Иногда нужна твердая рука, холодный рассудок, храброе сердце не из книжки, а по соседству. Хотя бы на одной планете.

И даже если не моего ума дело.

Не из жалости, может из-за нетерпения чужого страдания. Потому что чужое - это тоже относительно. Чужой ли человек, если от созданного им становится светлее небо над твоей головой?

---

У меня отсутствует феноменальная память, но момент, когда чувство постоянного "у меня никого нет, кроме..." переросло в "ого, сколько людей я хочу обнять прямо сейчас", я помню очень хорошо. Как огромная нервная система, это чувство дает постоянное знание, что где-то там ты есть, мой друг, приятель.

И огромная когтистая лапа, что подхватила меня и несет прямо к черту на рога, вероятно, увеличивает расстояние между нами, но это совсем неважно. Где бы то ни было (даже у черта на рогах), но вот, закрываешь глаза, и яркий всполох, незримое колебание, а душа наполняется солнечным полднем. Полднем, где мы вместе. И ты протягиваешь руку, кладешь на мою. Становится легче? Может быть совсем немного.

Как много нужно чувствовать, чтобы быть счастливым? Как мало нужно, чтобы забыться одному.

Присядь на дорожку, помолчим немного. Даже, если ты на другом полушарии. Вот я здесь, сижу рядом. Вот моя рука. А твоя где же?

---

Иногда делаю ужасные вещи, признаюсь, давно не смотрю внутрь себя. Жизнь с собой скорее напоминает сосуществование с кем-то позади меня. Спиной чую, Это чем-то недовольно, чего-то не желает, или желает так сильно. По умолчанию - везде я. Все я. Бесконечное множество меня, поэтому синхронные махи иногда делать трудно.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Я очень боюсь описывать счастье или спрашивать про него. Поверьте, что просто все хорошо.

---

Когда я начала клеить наклейки на домашнюю утварь, то стала прикидывать стоимости, и что в моем жилище ничего не стоит. Вот стоит пугало из трех палок, старой подушки, и нескольких шмоток. Пугало обмотано гирляндой и выглядит стражем. Как теперь его можно демонтировать? Каким человеком надо быть, чтобы раздеть его, оторвать голову и выкинуть палки? Не человеком, надо быть чудовищем. Поэтому я принимаю решение оставить пугало с собой на столько времени, сколько ему потребуется. Может потом переедет.

Все чаще мне хочется забрать с улицы животное, притащить домой и пусть живет. И весь мой дом, который я своим так и не ощущаю, словно не имею власти над ним, наполняется светом. Встречает меня поздно вечером, обволакивает теплом прихожей и прохладой спальни.

Порой непокидающее чувство присутствия заставляет включать свет в комнате прежде, чем войти в нее.

А еще этот снег. Кругом.

---

Протяни мне руку через все километры наших разлук. Можешь молчать, но я никогда не умру, если каждый день ты будешь в мою сторону тянуть хоть какую-то конечность.

"живой полярный холод сотен рук будет греть меня на нашем троне"

---

Имею дурную привычку ждать чего-то отчаянно, а потом уничтожать собственный запал. Но это, конечно же, только моя ответственность. Локализация пожара и последовательность кругов ада - то, чем я занимаюсь уже неделю. Архитектор с трясущимися руками над прототипом храма собственной душе. Запуганный архитектор. Вырванный из зоны комфорта.

Я пытаюсь искренне верить, что мои заклятия самой себя приведут к цели. Не позволяю думать о том, над чем никак не властна. Понадеяться на семечко, случайностью в меня занесенное. Поставить на кон свою отраду.

---

Сначала хотелось сделать из этого поста пост с многофотками, но все в инстик нечаянно слила. Поэтому будут слова.

Из своего маленького путешествия я поняла, что на третий день начинаю говорить сама с собой и никогда-никогда не возвращаюсь той же дорогой, что и пришла. Не знаю, проклятие это какое-то или наоборот суперсила, но вроде ни разу не потерялась и довсюду добралась.

В первый день пребываения в Праге я все ломала голову, зачем ввязалась в такое. Было все непонятно, но не чуждо (возможно, я просто тупая).

До отеля пришлось ехать зайцем (уместно наверное?) в трамвае, а в автобусе из аэропорта за меня заплатила русская женщина (с ней сочлись в евро). Нужно было поменять валюту и купить проездной. Сделав эти две вещи, уже ничего не боялась.

Обычный досуг состоял из нахождения пары-тройки интересных мест, пиздрюхания до них максимально пешком, проведения времени будучи очарованной красотами, возвращения обратно козьими тропами.

Больше всего защемило меня от храма Св. Варвары (Барбары??). До него пришлось идти 2 км вгору без намека на тень. В этот день я сгорела к чертям. Вроде 2 км и не много... но почему-то было чертовски сложно. Перед этим мероприятием меня немного расстроила Костинце, поэтому, получив дозу счастья от пребывания в Варваре, купила себе там католические четки за 100 крон. Такие нежные и немного порнушные, но в самый раз. Теперь меня преследует мысль, что не хочу войти как-то однажды в четвертый десяток, не потрахавшись в костюме монашки.

В Праге поняла, насколько хорошо умею идти козлиной тропой. Когда из любого пути я выбирала тот, что по камням, через чащу. Эти пути не быстрее, не короче, не удобнее. Просто я хорошо карабкаюсь. Даже в юбке. Даже с пакетами.

Хотела где-нибудь посмотреть красивых скульптур и прочих мраморных мэнов, но везло исключительно на медных чувачков с прикрытими перчиками. Не то, чтобы досадно, но чувствую, не досмотрела Прагу. Проглядела...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Офисные клерки наносят удары в спину острием лопаты-ручки. Своих дряхлых тел кучку, катают на офисных стульях. Очень важные люди, раны влажные оставляют, потешаясь над любой эмоцией или ее отсутствием.
Я тяну руку с телефоном, прижимаю к ушной раковине, слышу голос. Голос огревает меня по голове. Голос стреляет мне в лицо. Голос хохочет над моим унижением.
Я уже убита и не могу повлиять на ход событий. Меня тащит за ногу неведомая сила. Неведомая сила, вновь ставит меня в полный рост. Сила молчит, а голос еще хохочет. Голос закрыл глаза и ничего не видит.

Но все мы знаем, кто бессмертен, а кто нет (и я не о тихоходках).

---

лавалавалава

я люблю тебя, когда мы строчим друг другу душевные сообщения под теменью собственных комнат.
я люблю тебя, когда ты сматываешься.
я люблю тебя, когда думаю, что уже больше принятия получить невозможно.
я люблю тебя за каждый раз, что мы встречались.
я люблю тебя за детство.
я люблю тебя за общие страхи и ужасы.

Для меня понимание дружбы изверглось из черноты лавой.
Нечто. заставляющее бежать и спасаться. Греющее спину. Дающее смысл к побегам.

Если бы я представляла тебя внутри себя. Это паутина. И цветы.

---

акт цвета

Я думаю о том, что нужно вытирать кисти насухо. Что нужно быть проще. Поэтому остаюсь с красными локтями и злостью на саму себя. Я люблю красный, люблю синий. Я не люблю, когда оленем называют в плохом смысле слова. Потому что, честно, чуваку с оленьими рогами дала бы без вопросов.
Я не умею рисовать туман и акт рисования (как и акт цвета) для меня почти поступление принципам поведения. Не люблю это чертово автосохранение здесь, на этом сайте, потому что выяснила - половину предложения написала в начале поста.

а еще думаю, что качусь.


неоставляйменя
неоставляйменя
неоставляйменя
неоставляйменя
неоставляйменя
неоставляйменя
неоставляйменя
неоставляйменя
неоставляйменя
неоставляйменя
неоставляйменя
неоставляйменя
неоставляйменя
неоставляйменя
неоставляйменя
неоставляйменя
неоставляйменя
неоставляйменя

---

Трепетно-трепетно к жизни собственной, не мной самой себе врученной. Трепетно-трепетно к жизням чужим, порою с моею не связанным. Солнышко катится-катится. Растекается белесой лужицей по глазнице асфальта и выплескивается из озер дорожных каналов. А мне не терпится. Мне ни черта не терпится. Не дождаться. Не вымучиться. К рукам лбом прижаться и, разбежавшись, врезаться в оглушительную стену весны, идущую в наступление.



Я жду твоих шагов по мою правую сторону, где же ты, взорвись.

---

Во мне что-то трескается и надламывается. С хрустом разворачивая свое нутро, так тесно прижимающееся к моим внутренностям. Как изнаночка на изнаночку накладывается. Страшно-страшно. Рукой себе глаза закрываю, чтобы не смотреть - нет там ничего на самом деле.

Почему мой адок от реальности не отличить и не проболтаться сложно?

---

Ирония жизни крайне не скупа ко мне, безнадежная спасения веточка дрожащая, когда мне не грустно, у всех вокруг гнилье и смрад. Я катастрофически не соглашаюсь грустить сейчас, потому как дальше черная пустота и шагать в нее страшно. И без улыбки нельзя. Я бы написала на лбу "дурак" — и можно совсем ничего не бояться. И все пустяк. И все переживется.
По количеству ежедневных заклятий самой себя переплюнула любую ведьму. И пространство вокруг меня переплюнуло бы любой из возможных шабашей.
Прутики, разбросанные у кромки воды, собрались в плот и уплыли без меня. Хотя бы в воду, ноги скручивающую в узел, войти по колено, до рыб добраться и договориться о долгом плавании. Куда мне деваться?

СМЕШНО МНЕ СМЕШНО ОТ САМОЙ СЕБЯ БЛЯ.

с любовью,
с вами снова я.
нет.

---

все еще не дружу с местным интерфейсом

Да и что мне без тебя могилы локтями мерить и теснить-рыть. Да и кто я без тебя, скелет лошади на обочине, которой вернуться обещали, дабы пристрелить. Только не вернулся никто, ибо пули редко умеют договариваться с живыми головами. Им дружится с осколками черепа и мозгом, в подгоревший, так и не прожарившийся фарш смешанным. А труп лошади шел, шел за хозяином, устал и рухнул в пылью обделанную траву, подобный тем ангелам в лепке настенной, что теснятся рядом с основным сюжетом. Через сотни лет, мутный глаз распахнувши, зубы, сцепленные бессмертным объятием, расжавши, из глубоких пустот ребер вырывается вздох; солнышко отражается в горящих листочках. Х о р о ш о в с е б у д е т о б я з а т е л ь н о . Снова поднимется, дальше побредет за хозяином, которого время и земля уже в пыль пережевали.

ялюблютебятакславно.

---

фото не имеет отношения ни к чему

Шипованное колесико катится по зеркальным поверхностям столов и стульев. А мне от одних воспоминаний грудь жмет. Потому что все, так или иначе с ней связанное, сравнимо с ударом бревном по ребрам (а в моей жизни и такое бывало). Стоит воспоминанию лишь зародиться где-то в момент отрыва ручки от стола, как воздух вокруг меня сворачивается в черную дыру и уходит их этих материй. От таких ощущений и радостно, и в тягость тушку от стула оторвать лишний раз, а то и просто бежать захочется. От этих черных воздушных дыр, от бревен вокруг меня. От всего и всех, через все эти поля и леса, между нами протянувшиеся, через любые реки, водоворотами скрученные. Но я, ведомая исключетельно выверенными порывами, вверяю себя течению времени. Допуская, что нет смерти в разливающейся вокруг осени, чей приход жилы мои рвет и снова связывает, узелки пальцами обводя. Вот такая вот юность и молодость.

я люблю тебя. привезжай

вот тучка я.

---

Засыхающая, почерневшая, истертая за лето скрипучая и шуршащая падает под ноги очередная кисть какого-нибудь дерева. Ты со мной жив, рядом перебираешь ногами, "что же это такое?". Пахучая улица. Осень возвращается.
Исходится солнышко и падает во все омуты планеты чуточку раньше обычного и привычного уже. Куда-куда смотрите, подсолнухи, так неожиданно выросшие на моем пути домой? Куда солнышко упало? а нет, вот оно, спряталось в отблеске котовьего уса. Х-о-р-о-ш-о.
Лето-лето было.