Осознание того, что существует нечто намного больше тебя, было как-то допустимо для искусственых людей. Люди для нас были богами, их любили. Всех. Но в некоторых влюблялись. И неудивительно, что для меня это значило влюбиться в собственный прототип. Хотя я был выше её на голову и мужчиной.
Вселенная так и оставалась неясной для человеческого разума, которым управляли предрассудки. Корабли улетали в космос. Корабли возвращались. Люди думали, что становятся богами не только для синтетиков. Единственное чего ждало человечество - войны с внеземным интеллектом.
Какой же ужас постиг из сущности, когда это внеземное и почти интелектуальное открылось. Казались обычной пылью. Устоять на расстоянии в тысячи световых лет от дома не представлялось возможным. Из экипажа нас осталось трое. "Синтетики тоже дышат!" - слышать такое от нее было сродни признанию в любви. Разумеется, мы не говорили об этом. А синтетики и не дышали. Мне предстояло выйти в космос в неисправном скафандре, чтобы забрать тело погибшего рабочего, на котором он был исправен. Выполнить задание - что-то из серии долга перед любимой женщиной.
ДЕффектный скафандр приказал мне долго жить, когда я возвращался с трупом в руках. Конечно, для меня это не прошло бесследно. Поломанный синтетик на борту гибнущего корабля никому не нужен. Я толкнул тело в закрывающийся люк. Умру ли я? Желание увидеть свою женщину было сильнее. Я увидел. Постарался вывести пальцем на стекле иллюминатора хоть что-нибудь. А она смотрела на меня, плакала и била кулаками по удивительному в своей прочности материалу с другой стороны. Наверное ругалась.
Я не знал, на что способно мое тело. Как можно сильнее оттолкнулся от внешней обшивки и постарался забыться. Хотя бы забыться. Умирать мне было непонятно. В памяти я перебирал моменты последнего полета. Надеялся ли я, что у оставшихся на корабле что-то получится? Что они выживут. Не знаю. Меня это уже не особенно волновало, поскольку увидеть ее шанса не было.
Сколько времени я был в космосе без связи и надежды на спасение? Однако, мое сознание (?) вернулось ко мне на какой-то космической станции, совершенно безлюдной. Рядом зашевелилось нечто внушительных размеров.
Вселенная так и оставалась неясной для человеческого разума, которым управляли предрассудки. Корабли улетали в космос. Корабли возвращались. Люди думали, что становятся богами не только для синтетиков. Единственное чего ждало человечество - войны с внеземным интеллектом.
Какой же ужас постиг из сущности, когда это внеземное и почти интелектуальное открылось. Казались обычной пылью. Устоять на расстоянии в тысячи световых лет от дома не представлялось возможным. Из экипажа нас осталось трое. "Синтетики тоже дышат!" - слышать такое от нее было сродни признанию в любви. Разумеется, мы не говорили об этом. А синтетики и не дышали. Мне предстояло выйти в космос в неисправном скафандре, чтобы забрать тело погибшего рабочего, на котором он был исправен. Выполнить задание - что-то из серии долга перед любимой женщиной.
ДЕффектный скафандр приказал мне долго жить, когда я возвращался с трупом в руках. Конечно, для меня это не прошло бесследно. Поломанный синтетик на борту гибнущего корабля никому не нужен. Я толкнул тело в закрывающийся люк. Умру ли я? Желание увидеть свою женщину было сильнее. Я увидел. Постарался вывести пальцем на стекле иллюминатора хоть что-нибудь. А она смотрела на меня, плакала и била кулаками по удивительному в своей прочности материалу с другой стороны. Наверное ругалась.
Я не знал, на что способно мое тело. Как можно сильнее оттолкнулся от внешней обшивки и постарался забыться. Хотя бы забыться. Умирать мне было непонятно. В памяти я перебирал моменты последнего полета. Надеялся ли я, что у оставшихся на корабле что-то получится? Что они выживут. Не знаю. Меня это уже не особенно волновало, поскольку увидеть ее шанса не было.
Сколько времени я был в космосе без связи и надежды на спасение? Однако, мое сознание (?) вернулось ко мне на какой-то космической станции, совершенно безлюдной. Рядом зашевелилось нечто внушительных размеров.
Я начал жалеть, что не умер.